Окно
And life is what we make it, always has been, always will be.
Grandma Moses
В маленькой палате одной больницы лежало двое людей, оба тяжело больные. И хоть палата была совсем небольшой, с миром ее связывало окно.
Одному мужчине разрешалось подниматься и сидеть в постели после обеда в течение часа; это было частью его лечения, так вентилировались и лучше работали легкие. Поэтому его кровать, конечно, стояла около окна.
Другому вставать не разрешалось совсем, и он проводил все свое время лежа на спине.
Каждый полдень, когда первому мужчине позволялось сесть на кровати, он описывал другому все, что видел. Окно выходило в парк и нависало над озером, в озере плавали утки и лебеди, сюда прибегали и дети, чтобы покормить птиц и пустить в плавание кораблики. Молодые влюбленные рука об руку скользили между деревьев, всюду цвели яркие цветы, утопающие в буйной молодой траве. А над всем этим вдалеке виднелись дивные очертания города.
Мужчина, лежа в своей постели, закрывал глаза и слушал, слушал... Он наслаждался каждой минутой. Он почти своими глазами видел, как ребенок чуть не упал в озеро, как потрясающе выглядят девушки в своих летних платьях, как, изогнув шеи, лебеди неслышно рисуют круги по воде.
И однажды его вдруг пронзила мысль: почему именно человеку у окна достался шанс сидеть и видеть все, что происходит? Почему ему самому выпало постоянно лежать, буравя потолок взглядом?
Да, ему было стыдно, но в то же время мысль не проходила, точила его день за днем, и вот уже мужчина был готов отдать все, лишь бы самому хотя бы разок посмотреть в счастливый мир, раскинувшийся внизу.
Как-то ночью, когда он не мог уснуть, его сосед у окна вдруг зашелся в кашле, попытался сесть и дотянуться до кнопки вызова; его рука прыгала - это было отчетливо видно в свете луны.
Второй мужчина затаился, и не двинулся даже тогда, когда кашель на соседней койке стих, потом стихли хрип и дыхание. На утро медсестра тихо вывезла тело из палаты.
Выждав какое-то время, второй мужчина попросил подвинуть его кровать ближе к окну. Его желание исполнили: поставили, уложили, укрыли.
В ту же минуту, как персонал вышел, мужчина, превознемогая боль, поднялся на локтях. Еще рывок, еще...
Мужчина выглянул в окно.
Оно упиралось в пустую стену.
And life is what we make it, always has been, always will be.
Grandma Moses
В маленькой палате одной больницы лежало двое людей, оба тяжело больные. И хоть палата была совсем небольшой, с миром ее связывало окно.
Одному мужчине разрешалось подниматься и сидеть в постели после обеда в течение часа; это было частью его лечения, так вентилировались и лучше работали легкие. Поэтому его кровать, конечно, стояла около окна.
Другому вставать не разрешалось совсем, и он проводил все свое время лежа на спине.
Каждый полдень, когда первому мужчине позволялось сесть на кровати, он описывал другому все, что видел. Окно выходило в парк и нависало над озером, в озере плавали утки и лебеди, сюда прибегали и дети, чтобы покормить птиц и пустить в плавание кораблики. Молодые влюбленные рука об руку скользили между деревьев, всюду цвели яркие цветы, утопающие в буйной молодой траве. А над всем этим вдалеке виднелись дивные очертания города.
Мужчина, лежа в своей постели, закрывал глаза и слушал, слушал... Он наслаждался каждой минутой. Он почти своими глазами видел, как ребенок чуть не упал в озеро, как потрясающе выглядят девушки в своих летних платьях, как, изогнув шеи, лебеди неслышно рисуют круги по воде.
И однажды его вдруг пронзила мысль: почему именно человеку у окна достался шанс сидеть и видеть все, что происходит? Почему ему самому выпало постоянно лежать, буравя потолок взглядом?
Да, ему было стыдно, но в то же время мысль не проходила, точила его день за днем, и вот уже мужчина был готов отдать все, лишь бы самому хотя бы разок посмотреть в счастливый мир, раскинувшийся внизу.
Как-то ночью, когда он не мог уснуть, его сосед у окна вдруг зашелся в кашле, попытался сесть и дотянуться до кнопки вызова; его рука прыгала - это было отчетливо видно в свете луны.
Второй мужчина затаился, и не двинулся даже тогда, когда кашель на соседней койке стих, потом стихли хрип и дыхание. На утро медсестра тихо вывезла тело из палаты.
Выждав какое-то время, второй мужчина попросил подвинуть его кровать ближе к окну. Его желание исполнили: поставили, уложили, укрыли.
В ту же минуту, как персонал вышел, мужчина, превознемогая боль, поднялся на локтях. Еще рывок, еще...
Мужчина выглянул в окно.
Оно упиралось в пустую стену.

у меня чуть душа не вывернулась,
но то , что внутри что-то сжалось было ощущаемо.....
Чудо..Это просто чудо..
Это кто написал?
оригинальная защитная реакция на душевные переживания. Тож конечно способ отгораживаться от плохих эмоций, но не действенный.
И вот однажды случилось так, что первому, тому, кто лежал у окна, ночью стало плохо. Он просил соседа вызвать медсестру, но тот почему-то этого не сделал. И больной, лежащий у окна, умер.
На следующий день в палату привезли другого больного, и старожил попросил, раз уж так получилось, положить его у окна. Его просьбу выполнили - и он увидел наконец... Что окно выходит на глухую серую стену, и кроме нее ничего за ним не видно. Он молчал какое-то время, а потом попросил своего нового соседа:
- Знаешь... если мне ночью станет плохо... не вызывай медсестру.(с)
у меня такой вариант
А это что? Раскаяние? Или злоба и месть миру?...
После прочтения коментариев. всплыла фраза из к/ф "Матрица" ".. незнание это блаженство..."
Не кто "гость" тут предложил свою версию. Если честно, сухо и не поэтично, нет вдожновения.
Забавно.. хотя... сколько интерпритаций "золушки", и до Братьев Грим и после. ПО этому наверно мне не стоило так отзыватся на вариант [L]2008-03-05 в 08:31 [/L]
C уважением 12555191.